28-29.03.09 - Калязин, Углич, Мышкин
 

28-29.03.09 - Калязин, Углич, Мышкин

ВСЕ
Фотки ТУТ Видео ТУТ

"Ссыльный колокол", сосланный в Тобольск (Сибирь) царем Иваном Грозным за призыв угличан к бунту; на нем вычеканена надпись: "Сей колокол, в который били в набат при убиении благоверного царевича Димитрия, 1593 году прислан из г. Углича в Сибирь в ссылку во град Тобольск к церкви всемилостивого Спаса, что на торгу, а потом на софийской колокольне был часобитной, весу в нем 19 пудов 20 фунтов.


Церквь св. царевича Димитрия на Крови.

Димитриевская церковь, как можно догадаться, была построена на месте смертельного ранения последнего представителя династии Рюриковичей, царевича Димитрия, сына Ивана Грозного. Трагедия произошла 15 мая 1591 года, и уже вскоре на этом месте появилась часовня.

15 мая 1591 года царевич играл «в тычку», причём компанию ему составляли маленькие робятка жильцы Петруша Колобов и Важен Тучков — сыновья постельницы и кормилицы, состоявших при особе царицы, а также Иван Красенский и Гриша Козловский. Царевича опекали мамка Василиса Волохова, кормилица Арина Тучкова и постельница Марья Колобова.

Убийство и оплакивание Дмитрия. Фрагмент иконы

Правила игры, не изменившиеся до нынешнего времени, состоят в том, что на земле проводится черта, через которую бросают нож или заостренный гвоздь, стараясь, чтобы он воткнулся в землю как можно дальше. Побеждает тот, кто сделал самый дальний бросок.[2] Если верить показаниям очевидцев событий, данным во время следствия, в руках у царевича была «свая» — заострённый четырёхгранный гвоздь или перочинный нож. То же подтвердил брат царицы Андрей Нагой, передававший, впрочем, события с чужих слов. Существует несколько иной вариант, записанный со слов некоего Ромки Иванова «со товарищи» (также говоривших, по всей вероятности, с чужих слов): царевич тешился сваею в кольцо.

Относительно дальнейшего очевидцы в основном единодушны — у Дмитрия начался приступ эпилепсии — говоря языком того времени — «черной немочи», и во время судорог он случайно ударил себя «сваей» в горло.

По словам кормилицы Арины Тучковой:
Она того не уберегла, как пришла на царевича болезнь черная, а у него в те поры был нож в руках, и он ножем покололся, и она царевича взяла к себе на руки, и у нее царевича на руках и не стало.

Ту же версию с некоторыми вариациями повторяли и другие очевидцы событий, а также один из братьев царицы Григорий Федорович Нагой.

Впрочем, царица и другой её брат, Михаил, упорно придерживались версии, что Дмитрий был зарезан Осипом Волоховым (сыном мамки царевича), Никитой Качаловым и Данилой Битяговским (сыном дьяка Михаила, присланного надзирать за опальной царской семьей) — то есть по прямому приказу Москвы.

Возбуждённая толпа, поднявшаяся по набату, растерзала предполагаемых убийц. Впоследствии колоколу, послужившему набатом, по распоряжению Василия Шуйского был отрезан язык (как человеку), и он вместе с угличанами-мятежниками стал первым ссыльным в только что присоединённую к Российскому государству Сибирь. Только в конце XIX века опальный колокол был возвращен в Углич. В настоящее время он висит в церкви царевича Димитрия "На крови". Тело царевича было отнесено для отпевания в церковь, рядом с ним «безотступно» находился Андрей Александрович Нагой. 19 мая, через четыре дня после смерти царевича, из Москвы прибыла следственная комиссия в составе митрополита Геласия, главы Поместного приказа думного дьяка Елизария Вылузгина, окольничего Андрея Петровича Луп-Клешнина и будущего царя Василия Шуйского. Выводы комиссии на тот момент были однозначны — царевич погиб от несчастного случая.

Обычно считается, что он был невыгоден правителю государства Борису Годунову, завладевшему абсолютной властью в 1587 году, как претендент на престол; однако многие историки утверждают, что Борис считал его по указанной выше причине незаконнорождённым и не рассматривал как серьёзную угрозу.

Чудом сохранившиеся Палаты удельных князей Углича являются одним из самых старых жилых зданий в России. Еще в начале 13 века здесь был построен деревянный княжеский дворец, а в 80-х годах 15 века каменные княжеские Палаты входили в комплекс жилых и парадных построек, созданных по приказу князя Андрея Большого. Каменное строительство в 15 веке было редкостью и большой роскошью и говорило о богатстве угличских князей. В это время каменные дворцы могли себе позволить только московские князья.

Сегодня трудно представить, как выглядел княжеский двор в 15-16 веках, потому что в начале 17 века он был сожжен польско-литовскими интервентами. Обгоревшие остатки дворцовых и хозяйственных помещений были разобраны на кирпичи для строительства Спасо-Преображенского собора, только самая главная часть дворца, Палаты, чудом уцелела. В начале 19 века здание было отреставрировано на средства купца А. В. Кожевникова. Следующей реставрации Палаты подверглись в 1890-1892 годах.

Княжеские Палаты представляют собой трехэтажное здание, покрытое восьмискатной крышей. Нижний этаж, подклет, почти полностью ушел в землю, на втором, вероятно, когда-то размещались жилые помещения, а третий предназначался для торжественных приемов, собраний, обедов. Стены зала при реставрации были покрыты новыми орнаментальными росписями, от старых сохранился только образ Спаса Нерукотворного на южной стене.

Фасады здания выглядят очень скромно, особенно на фоне пышно украшенной верхней части. Верхние окна украшены поясками-бровками, которые хорошо сочетаются с кровлей, декорированной поребриками, бегунками, керамическими плитами и балясинами, имитирующими белокаменную резьбу. С северной стороны Палат находится высокое крыльцо, построенное в стиле деревянного зодчества 17 века. Оно украшено чугунными решетками, резными столбами и карнизом. В 1892 года здание княжеских Палат стало музеем.

За столько лет здание палат ушло под землю на 1,5 метра.